(отрывок из повести)
- Исак, ты куда? – услышал мальчик, как дедушка позвал его с балкона. Слегка замедлив шаги, но, не останавливаясь, а, выжидая, внук пошёл дальше. Прямиком к воротам.
- Исак! – послышался опять голос деда. В этот раз имя мальчика прозвучало строже и продолжительнее. Внуку пришлось остановиться, а затем и обернуться.
- Поднимись ко мне!
Опустив голову, Исак медленно поднялся по лестнице на балкон второго этажа. Дедушка Маркос, как обычно, после обеда восседал на своём любимом кресле, чтобы немного вздремнуть. Мальчик приблизился к сиденью, которое из-за своей высокой спинки было похоже на трон. Впечатление, что стоит «трон» усиливалось от искусной резьбы по дереву и от обивки из красного бархата, которой были обтянуты спинка, сиденье и подлокотники. У подножия дедушкиного трона стояла из такого же дерева и с похожей резьбой низкая табуретка, которая предназначалась для отдыха ног старого дедушки.
- Ты куда? – повторил старик вопрос, почёсывая свою короткую поседевшую бородку.
- Дедо, мне надо к другу. К Акопу.
- Это его отец работает надсмотрщиком у нас в садах? – спросил дед, опустив свои отдыхающие ноги с низкой табуретки на деревянный пол балкона.
- Да, – ответил мальчик, перенося спокойно все вопросы старших. «А что делать? Раз провинился, то терпи», сказал Исак себе.
- Пошли, я тебя провожу. Дедушка, взяв в руки трость, покинул свой трон. Рука об руку с внуком он пересёк обширный двор, направляясь к воротам. Исак был мало рад тому, что дед Маркос будет его сопровождать и, чего ещё «лучше», если будет присутствовать при разговоре с Акопом. После ночного побега в лес, мальчика одного, без присмотра, больше не оставляли. Конечно, такая опека была Исаку в тягость. Ещё тяжелее ему было переносить взгляды взрослых: выражение глаз папы и дедушки было суровым и холодным, в маминых глазах просматривалась укоризна. И только одна бабушка тихо, но вслух, так, чтобы её слышали все остальные, приговаривала: «Радуйтесь, что ребёнок целым вернулся домой. Он один провёл всю ночь в лесу и остался жив – здоров и, слава Богу!».
Дед шёл вниз по склону булыжной мостовой главной дороги неторопливым шагом. Встречные его приветствовали, вежливо кланялись. Старик шёл важно: кому-то отвечал на приветствие, кого-то, казалось, не замечал, и один раз приветствуя кого-то, он приподнял свою трость с резным набалдашником, похожим на головку змеи. Наконец, оба добрались до нижней части деревни и, свернув на одну из боковых улочек, дошли до дома, где жила семья Акопа.
У ворот стоял отец Акопа. Старый Маркос договорился с ним, чтобы Исака привели назад к ужину, и, попрощавшись, тотчас ушёл домой.
Друг был дома – это первое, что с нетерпением выяснил для себя Исак. Значит, Акоп не остался в прошлом времени! Такому обороту дела малыш был несказанно рад. Ему не понравилось бы жить без Акопа здесь, в настоящем времени. Да и мысль, что друг один, без него, в прошлом преодолевает препятствия и прокладывает дорогу назад домой, испытывая каждую минуту необыкновенные приключения, ещё меньше понравилась мальчику. Исак молча сел напротив Акопа на один из табуретов, что стояли во дворе под тутовым деревом. Он сел и приготовился внимательно выслушать рассказ своего старшего друга, чтобы ничего не пропустить. Ни одного слова! Мальчик понимал, что в этом деле всё важно. И любая, даже самая мельчайшая подробность может пролить ясность на главный вопросы – был ли это колдовской сон или чистейшей воды правда!
- Представляешь Исак, – с возмущением встретил его Акоп, – посадили меня в углу комнаты на стул и не разрешили вставать. Отец говорит, что я его опозорил на всю деревню, и поэтому меня строго накажет. Это из-за каких-то трёх зелёных кислых яблок, которые я собрал в господских садах. Всё равно никто их не стал бы кушать! Потому что они ещё не созрели! А отец мне всё: «Ты, вор! Ты, вор! Позор, позор!».
Исак слушал Акопа и ждал, когда же друг начнёт рассказывать про то, как он ночью попал в лес. К камню, куда его вызвал царь всех волков. – Вот скажи мне, Исак, кому нужны были эти два кислых яблока? Кому? Да никому!
Младший мальчик вскочил на ноги и от нетерпения стал прохаживаться вокруг табурета с Акопом. Такие круги обычно делают коты, когда видят во дворе свою добычу – глупого и ничего не понимающего цыплёнка. В душе Исак тоже был готов в любую минуту наброситься на своего друга, терзающего его историей про кислые фрукты, количество которых постепенно уменьшалось. «Мне надо подождать, когда вообще не останется ни одного яблока, тогда Акоп перестанет о них говорить», с усмешкой заметил про себя младший мальчик.
- А я из-за одного яблока должен был весь день и всю ночь провести на стуле, – возмущался старший друг.
- Ты всю ночь сидел на стуле? – Исак снова сел на табурет и заёрзал, чувствуя, что они, наконец, подходят к тому, что было ночью.
- Да нет, не сидел…
- Не сидел! Как? А что ты тогда делал? – Исак, резко перебив Акопа, снова вскочил на ноги.
- Я упал, – промямлил старший, немного удивляясь такому расспросу, похожему на допрос. И ещё тому, что его младший друг не проявляет никаких признаков понимания. А тем более – сочувствия!
- Упал? Упал! Да, наконец! А куда? – обрадовался Исак, а про себя решил: «Ну, наконец, начал говорить».
- Упал. Да так сильно, что до сих пор бок болит. А ты, Исак, будто радуешься этому? – ещё больше удивился Акоп. И его страдальческие глаза стали круглее.
- Не переживай, у меня тоже бок болит. Но куда же ты упал? Ты помнишь, что делал ночью? – А про себя малыш подумал: «Мы ведь падали два раза: один раз в колодец, а другой раз – по узкому подземному лабиринту вниз, к реке».
- Да, кажется, помню, – неуверенно ответил Акоп, – Я сидел на стуле, затем уснул, а потом упал со стула на пол. Так и спал на полу всю ночь, пока меня под утро взрослые не разбудили. А почему у тебя тоже бок болит?
- Что было ночью, пока ты спал? – закричал Исак, окончательно потеряв всякое терпение.
- Ну, откуда мне знать? Ночью была ночь! Как я могу о чём-то знать или чего-то видеть, если мои глаза были сомкнуты. Ты то знаешь, что произошло в эту ночь? – воскликнул старший друг, не совсем понимая волнение Исака. И чтобы приостановить дальнейший допрос, Акоп сам перешёл в атаку, вооружившись своими допрашивающими вопросами. – Исак, можно мне вообще узнать, куда ты бегал ночью? Вся деревня искала «нашего бедненького маленького» Исака. Почему ты мне об этом ничего не рассказываешь?
- Акоп джан, слушай! Это длинная история и тёмная. Тёмная – потому что непонятная! Я ещё не совсем в ней разобрался. Но то, что я тебе сейчас расскажу – это чистейшей воды, правда. Это я видел своими собственными глазами. И ты был со мной всё время… ну, почти всё время!
Младший мальчик не знал, как начать свой рассказ. Но, немного поразмыслив и сделав глубокий вдох, а затем не менее глубокий выдох, он приступил к повествованию, изредка делая короткие паузы для передышки. Некоторые подробности своего неслыханного рассказа он опустил, но не забыл упомянуть самые важные части ночной истории. Наступила тишина. Даже дятел на дереве притих, нечаянно выронив из клюва червячка. А Акоп, обычно не в меру разговорчивый, в эти минуты хранил молчание. Его большие чёрные глаза медленно перерабатывали необыкновенный рассказ, который он слушал, ни разу не перебив друга. Момент молчания длился и длился. Потом старший мальчик заёрзал на деревянном табурете. Акоп решал, что делать и чего выбирать: быть в гуще исторических событий деревни или сидеть, наказанным, на стуле? Быть в крепости, оккупированной врагом, или спать, как позорище деревни, на холодном полу? Скакать на волке, царе всех волков, или провести ночь на жёстком стуле, падая затем на пол?
Минуты летели, сомнения потихоньку исчезали. – Скажи, Исак джан, а у царя всех волков и вправду была на голове корона из ушей?
- Да, Акоп!
- Золотая?
- Нет, Акоп! Корона была из его четырех собственных ушей.
- Четыре уха! Вот это да! А у волка-царя было седло?
- Нет, седла не было, – недовольно ответил Исак, не совсем понимая, к чему этот вопрос. «Ну, это же совсем такая подробность, которая ничего не решает», подумал он про себя.
- Мы скакали без седла? Это удобно? И такое возможно? – переспросил старший мальчик, удивлению которого не было конца.
- Не знаю! Бывают разные невозможные вещи. Я точно не знаю, что было с нами. А ты что-нибудь помнишь?
- Смутно, – коротко заявил тот.
- Смутно,… Что значит – смутно?
©2009 Marina Loose